РИГА, 10 окт — Sputnik, Владимир Дорофеев. В пятницу, 9 октября, состоялась премьера спектакля "Это случилось в Виши" и, увидев одну из немногих премьер Рижского русского театра имени Михаила Чехова этого сезона, спешу заявить – это надо смотреть обязательно. Спектакль будет повторен в этом году еще 7 раз , и увидеть его надо непременно.
Пьеса американского драматурга Артура Миллера, посвящена изнанке нацизма, тем "99 процентам обыкновенных трудящихся людей", что поддерживают тоталитаризм с его живодерскими методами, направленными против самих же граждан. Пьесу запрещали в США, в СССР она выходила дважды, последний раз во время перестройки. В Риге ее ставит новый художественный руководитель театра Сергей Голомазов. Природа пьесы такова, что запретить ее будет хотеть любая диктатура. А потому, Бог его знает сколько это явление сможет продержаться на нашей сцене. Спешите видеть.
В очереди на смерть
Действие происходит во время Второй мировой войны во французском городке Виши, в котором всем заправляют офицеры SS. Несколько мужчин из разных социальных слоев оказываются в очереди полицейского участка, для "проверки документов". Электромонтер, голодный художник, даровитый актер, удачливый бизнесмен, уличный мальчишка, официант, ветеран войны, сиятельный австрийский князь, туповатый цыган-чинила, молчаливый хасид. Все они – кроме князя, цыгана и возможно монтера, не слишком скрытого коммуниста - евреи. В пьесе это прописано, в спектакле не читается, и, действительно, сегодня не национальность главное. Главное – поддержка режима-молоха, который по одному пожирает всех ожидающих граждан, волнующихся и горячо защищающих действия властей.
Полагаю, спектакль понравится самому широкому кругу, в том числе и непримиримым противникам. В спектакле щедро рассыпаны намеки на любой цвет и вкус. "Вежливый нацист? Какая прелесть!", "Отчего, если ты любишь Родину, надо ненавидеть другие народы?" и прочее, прочее, прочее.
Сегодня, когда самая модная забава - это обвинять политических оппонентов в фашизме, когда даже мечтающие о всеобщей свободе либералы превращаются в либерал-большевиков, желающих "взять сволочей за яйца и поставить к стенке". Эта пьеса – словно холодный душ. Она дает возможность отстранится и посмотреть на себя со стороны. Потом, кто захочет, сможет сказать, "это не я, это Россия", или "это не я, это латвийская этнократия", или даже самое модное "да это же Беларусь". Но сто процентов узнают в героях спектакля себя. Все актеры играют наотхлест искренне и узнаваемо.
Это не я
Блестящая игра Якова Рафальсона (играющего кого бы вы думали? Гениального актера!), выявляет крайне модную ныне тенденцию: "Это не то, это другое!". И действительно, что еще может говорить еврей, делающий карьеру в стране под властью нацистов? Он убедительно доказывает, что все коммунистические враки – бред. Что в Освенциме строят новый кирпичный завод (ему оттуда писали знакомые!) и что на самом деле на восток вывозят людей на великие стройки, где дают двойной паек!
Отечески вежливый француз полицейский (Олег Тетерин), с улыбочкой обрекающий людей на смерть (потому что таков приказ), естественен до колик. Он просто делает свою работу. Хорошо делает, ответственно. И вежливо, пока возможно, как интеллигентный (палач) человек.
Приветливый официант (Александр Маликов) не может отодрать с лица приклеенную улыбочку ни тогда, когда узнает о чужой смерти, ни при разговорах о преступлениях, ни когда получает известие о своем приговоре. Он просто таков, как он есть – хороший работник, случайно попавший в жернова молоха, и ничего его не изменит.
В ожидании проверки, которая чаще всего заканчивается фиаско, томящиеся граждане спорят чуть ли не до драки о политике, о том кто же может остановить эту идеологическую машину уничтожения людей. На этом фоне щемяще убедительно плачет полуголодный патлатый художник (Алексей Коргин), не принимающий чью-то сторону, и жалеющий только о том, что не бросил все вещи и не уехал в США пока мог.
Проверка делом
До слез трогает и игра Виталия Яковлева, играющего скрытого коммуниста, говорящего о "победе светлого будущего", о том что "фашизм уже проиграл и в грядущем ему нет места". Зрителю из партера 2020 года эти монологи пред смертью смешны, как смешон нож убийцы в двух сантиметрах от сердца. Сильный человек, много думающий о достоинстве, о судьбе своего народа, готовящегося к борьбе, когда его вызывают на допрос, дрожит и не может сдержать естества. Конечно, разговоры это проще, чем гордый шаг навстречу смерти.
Впрочем, здесь не помогает ничего: ни кураж актера, ни безобидность художника или ребенка, ни достоинство, ни знакомство с министром, которое как ни странно обнаруживает рабочий.
Одно из самых напряженных мест в пьесе это диалог двух офицеров, двух характеров, чрезвычайно четкого в игре и витального французского еврея-врача (Игоря Чернявского) и болезненного и мятущегося артиллериста-немца (Родиона Кузьмина-Рейзвиха), совершенно не готового к роли мучителя, да и к власти палачей.
Близость смерти заставляет всех действовать не так, как от них ждут. Даже не так, как они сами от себя ожидают. Возможно, вы и сможете понять – кого отпустят полицейские. Но, даже просмотрев спектакль до половины, не угадаете – кто из персонажей попытается бежать, и кто в конечном итоге спасется, и кто кому в этом поможет.
Где взять аристократов духа?
Самая спорная и сложная роль досталась удивительному Юрию Кушпелло, сумевшему вытащить ее из сказочности в правдоподобность. Он играет князя, аристократа, не стесняющегося называть вещи своими именами: фашистов – хамами, а исторические уроки – бессмыслицей. "Никого ничему не научит наш опыт. Все повторится, ни в одной стране, так в другой! Страдания, увы, разделить нельзя..."
Роль глубокая, сложная. Как убедительно сыграть аристократа в типичной ситуации, если этих аристократов уже давно "кот наплакал", и далеко не все из уцелевших "титаны духа"? Ведь зритель должен увидеть что-то знакомое, что-то понятное. За игрой Юрия Кушпелло я увидел наших некоторых нуворишей. Не тех, что еще играют в аристократию, старательно копируя прически и манеры великих князей прошлого, а тех, кто достаточно богат и стар, чтобы попробовать жить из соображений благородства. Как к примеру, один из наших самых богатых пенсионеров страны, бывший президент Андрис Берзиньш. Ему хватало чувства собственного достоинства не следовать за политической модой и действительно стараться быть отцом народа. Впрочем, это как раз народ и бесило больше всего.
В общем, идти на спектакль определенно нужно, и даже стоило бы на него приехать из-за рубежа, если бы не закрытые границы.
И о пандемии
Кстати о пандемии и мерах с нею связанных. Для театров, несомненно, это тяжкие испытания. Какие из карантинных мер театр использует?
Во-первых все служители театра, кроме актеров – в масках. Во-вторых, везде расставлены спиртовые дезинфекторы. В зале места отделены друг от друга, прозрачными боковыми перегородками, отсекающими двух зрителей от остального зала. С ними, кстати, отсекаются и посторонние слабые шумы зала и проще сосредоточиться на происходящем на сцене.
Из 500 мест зрителям будут предложены только 250. В гардеробе придется заполнить анкету зрителя, в которой нужно подтвердить отсутствие болезни, указать имя фамилию, телефон, ряд и место, а также дату спектакля и название пьесы. Если в театр попадет больной, все оказавшиеся в зоне заражения будут оповещены вместе с эпидемиологической службой.
